Добавлено (21.01.2010, 12:53)
---------------------------------------------
Все таки, пожалуй, писателю, если его творчество пишется, так сказать "он-лайн", надо держать определенный темп. Иначе народ, не наблюдая регулярных обновлений, потеряет интерес. Ожидание дорого стоит)
Это так... рассуждения

Слегка пригибаясь, благо снежная стена скрывала от вражеских глаз, ватагой кинулись к воротам. Над станицей завыл низкий, протяжный бас сирены. Наконец. Михаил вместе со всеми оказался за периметром. Веселая суета, предвкушение кровавой жатвы, казалось люди прячут свой страх за нарочитым пренебрежением к происходящему и неуместным юмором.
- Гости?! Бегом в «хранилку», свое оружие получайте и на стену. Инструктаж на месте получите. – Есаул, судя по знакам отличия – желто, черной повязке на рукаве, указал кратчайший путь к камере хранения. Получив, согласно визы, свою поклажу Миша вооружился стареньким, верным «Вепрем». Данилу достался охотничий арбалет, с этой машинкой парень обращался мастерски, жаль болтов к нему не более десятка, для охоты этого всегда хватало. Возле стены уже толпился народ, казаков и гражданских распределяли по стрелковым ячейкам. Судя по характерному шуму, который заглушали у «хранилки» общий гвалт и сирена, интенсивность боя нарастала, подтверждались самые худшие опасения.
Миша с сыном взобрались по узкой лесенке на мостки.
- Посторонись! - Двое казаков толкали массивный прожектор, обваренный стальными плитами, с защитными жалюзями на стекле. Михаилу с даней пришлось максимально вжаться в тело ледяной стены, чтобы пропустить массивный станок с прожектором, катящийся на полозках. Наконец они достигли ячейки номер шесть (порядковый номер коряво нацарапан углем на табличке). Расчехлил карабин, дыхание моментально конденсировалось на каленом морозом металле. Казалось, с оптикой провозился целую вечность. Наконец, окуляр уставился во тьму ночи, как большой остекленевший глаз мертвого лося. Желтые вспышки выстрелов, на мгновение выхватывали из мрака силуэты вражеских солдат. Метко стрелять в таких условиях невозможно, только патроны попусту жечь. Эти парни, не дураки. Постоянно меняют позиции. Зато мы как курицы на насесте, зажаты в своих ячейках, стоит только пристреляться… Что и происходило, судя по звонким щелчкам справа и слева от бойницы. Неожиданно, широкий белый луч рубанул по позициям атакующих, выхватывая темные фигуры стрелков. Те настолько обнаглели, что даже не сочли нужным залечь в снег. Короткие автоматные очереди казаков немедленно исправили, эту оплошность, не без потерь, среди наглецов. Метров пятьсот примерно от стены, в секторе стрельбы Михаила двадцать человек методично обстреливали крепость. Патронов не жалели. Спустя несколько секунд, оправившись от ослепления, стрелки перенесли огонь на прожектор. Их пули не достигли желаемого результата, «осветители» передвинули прожектор в сторону. Неплохая тактика! Изготовившись, Миша припал к бойнице, в ожидании следующей вспышки. Ага, луч снова пополз, по распластавшимся в снегу врагам. Совмещаем перекрестье прицела с головой того парня, плавный спуск. Приклад приятно толкает в плечо. Есть! Снег позади цели окрасили алые брызги. Следующий стрелок… Луч погас, едва Миша совместил перекрестье с ползущим телом, жаль уполз червячок. Скуповатый Миша, не за что не стал бы стрелять не уверенный в стопроцентном попадании, к тому же патроны не казенные. Отстранился от бойницы, от греха подальше. Только тут он заметил, что Данька с ребячьим любопытством таращится в сторону агрессоров. Не понимая опасности свистящих рядом пуль, великовозрастный детина, на пол корпуса высунулся из укрытия. Чудо, что его дурные мозги до сих пор в черепной коробке, а не разлетелись веером, пачкая поверхность ячейки. Сердце у Миши мгновенно похолодело, сжалось и провалилось вниз. Предательская слабость связала ноги. Перекатившись, он железной хваткой вцепился в ногу сына, дернул за штанину так, что затрещали суровые нитки из жил и кожаные ремешки, скреплявшие одежду. Данил кубарем скатился вниз, по мосткам. Яростный, полный гнева взгляд отца, заткнул в горле сына родившееся было возмущение.
- Придурок! Жить надоело?! Сиди здесь, магазины снаряжай, все равно от твоей «рогатки» дальше чем на двести метров толку нет. – Михаил подобрал выпавший из Данькиных рук арбалет и с толчком всучил растерянному сыну. Странно, а ведь до этой самой секунды, он не испытывал выраженной вражды и ненависти к напавшим, скорее азарт как на охоте. Стрелял, просто потому что так надо, или ты их или они тебя. Даже не заметил что он сейчас впервые в жизни убил человека. Просто как волка… Мысль о том что Данька запросто мог погибнуть сейчас, нелепо и глупо, по его отцовскому недосмотру, подняла волну ненависти к себе самому, к этим недоумкам глупо погибающим в снегу, к беспечному сынуле. Мощный впрыск адреналина, сердце запрыгало, до самого горла, не лучшее состояние для снайперской стрельбы. Все… ладно, успокоится. «Ноги в тепле, голова в холоде», сейчас уже пойдет луч, готовсь. Действительно, стоило только широкой полосе света прогнать спасительную для противника темноту, трескотня выстрелов со стены слилась в дружный залп. Миша приноровился делать два прицельных выстрела за вспышку. Прожектор перемещался влево, в право, за спинами казаков. Магазины быстро пустели, блин! Кто придумал пятизарядный магазин к карабину. Постепенно, искрящийся белоснежный холст, гладкой и морозной равнины, украсили черные и красные пятна, как небрежные мазки великого абстракциониста. Не считаясь с потерями, враги не отступали. Со стороны нашего участка обороны ситуация выглядела неплохо, всего двое убитых и около десятка раненых. Если все так пойдет, то молниеносная контратака с флангов, сомнет остатки и дело с концом. Занятый этими позитивными мыслями, Миша уловил боковым зрением огненный хвост и дымный шлейф. Еще до того как сознание обработало полученную информацию, оглушительный взрыв расколол пространство. Хорошо продуманная конструкция ячейки защитила их с Даней от осколков и взрывной волны, только больно ударило по ушам. Выстрел РПГ разнес прожектор, лишив обороняющихся тактического преимущества. Однако штурма стены, как ожидал Миша, не последовало. Коварный враг подтянул минометы. На достаточно безопасном расстоянии, что-то около полутора километров, минометные расчеты стали спокойно выкуривать защитников крепости. Два ствола, слаженно отправляли мину за миной, постепенно пристреливаясь. Слава Богу, высоким профессионализмом артиллеристы не обладали, «морковку садили» плохо. Мины рвались то слишком далеко за стеной, разнося вдребезги деревянные постройки Надеждинска, то в чистом поле перед стеной, смешивая снег с землей. В конце – концов, эти гады пристреляются и тогда нам точно хана, Миша от досады выпустил целый магазин, ориентируясь на пламя из минометов. Сейчас бы трассеры пригодились, на охоте от них толку нет, а на войне самое оно. Рассчитывать на случайное попадание на таком расстоянии глупо. Мысли бросить стену и бежать – спасаться, как-то не возникло даже. Нельзя сказать, что Надеждинск стал ему родным, за каких-то три дня…
Взрыв! Ледяная поверхность ячейки подскочила и больно ударила его снизу, карабин вылетел из рук. Немыслимая сила вжала в пол, сверху посыпались куски льда, щебень, щепки большие и мелкие. Воздух наполнился гарью и ужасной органической вонью. Адская смесь с трудом проталкивается в легкие, тысячи маленьких иголок раздирают горло. Органы чувств неохотно восстанавливаются, размытая дрожащая картинка в глазах.
Что это было? Где Данил? Превозмогая боль от ушибов, Михаил поднялся на не слушающиеся ноги. Кости целы, самое главное. Нащупал в темноте Данила, бедняга неистово тер глаза, песком засыпало. Все остальное было цело, только меховой куртке досталось, изорвало в лоскуты.
- Не… мя! Что это было?! – Сплевывая кровь вперемешку с пеплом, песком и снегом, сын повторил Мишин мысленный вопрос.
- Пойдем. Уходим, потом выясним. – Миша подобрал карабин, слава Богу оптика не пострадала. Выбрались на ставшие шаткими и ненадежными мостки, дальше по сходням вниз. Только спустя несколько минут, когда дым и пыль рассеялись, стала очевидна картина произошедшего. В километре от них, в километре от них, в монолите стены зияла огромная брешь. Мощнейший взрыв снес целый участок. На месте амбара, примыкающего к стене, разгоралась куча обломков. Сейчас попрут, прямо через дыру. А вся эта возня с минометами со стороны реки, не более чем отвлекающий маневр.
Со всех сторон к пролому стягивались казаки и ополченцы. Заняв выгодную для обороны позицию, за нагромождением бревен, наши герои приготовились к встрече непрошенных гостей. Данил взвел арбалет, Миша подумав, пристегнул единственный автоматный рожек, отсоединил оптику в ближнем бою она только мешать будет. Утробный гул дизеля выделился среди выстрелов и криков. Неужели танк? Запас сюрпризов на сегодняшний день не иссяк еще. Через минуту боевая машина бесцеремонно ворвалась на территорию станицы, расталкивая отбойниками нагромождения хлама, остатки разрушенных зданий, танк торил дорогу пехоте. Вот оно! Наше время. Практически не целясь, Миша палил на вскидку. Несколько фигур врагов как кегли повалились на снег, не понятно чьи пули, его или соседей, достигли цели. Сразу три осветительные ракеты расцветили ночное небо нестерпимым магниевым огнем место боя, все стало видно как на ладони. На длинной танковой антенне красовался на ветру черный стяг, с небольшим белым прямоугольником в верхнем углу, у древка. Блатные… Да кто - бы в этом сомневался. Вражеский танк развалил очередную, стихийно образовавшуюся баррикаду, наматывая ее защитников на гусеницы. Несколько бутылок с зажигательной смесью разбились о башню и борта. Машина развернулась на месте и попятилась, поливая обидчиков пулеметным огнем. Подоспевшие пехотинцы сбили пламя с брони. Количество штурмующих резко увеличилось, видимо в бой был брошен весь резерв. Закрепившись, враги шквальным огнем не давали высунуться из за укрытия, позволяя подкреплению, без потерь миновать узкое и хорошо простреливаемое место сразу возле пролома. Данил лежал в снегу, обхватив свою голову большими ладонями, то-то же, страшно. От озорства не осталось и следа. Еще один мощный взрыв потряс окрестности. На этот раз стену разворотило в противоположной части Надеждинска. Плохо дело! Совсем плохо, сейчас зажмут в клещи, шансов выжить и отразить нападение вообще-то совсем не осталось. Взрыв вызвал минутное замешательство у противника, воспользовавшись этим, Миша высунулся сбоку укрытия и почти как автомат разрядил рожок. Парочку ротозеев точно срезал.
- Быстро! Уходим. – Схватив за рукав сына, побежал к складам. Вовремя они ретировались, на их прежней позиции один за другим прогремели разрывы гранат, фонтанчики поднятого пулями снега едва не догнали беглецов. Мороженные лиственничные венцы здания звонко запели, потревоженные пулями, теперь они с даней в относительной безопасности. Есть время осмотреться. Казакам все – таки удалось остановить наглый Т-55, спустив гусянку, танк неистово крутился на месте, шмаляя во все стороны из пулеметов и пушки. К сожалению, эта маленькая победа уже не могла повлиять на исход битвы. Блатари медленно но верно вытесняли защитников к центру поселка. К тому самому вмороженному в лед столбу, месту недавней экзекуции. Дьявольский салют расцвел огромными, красно-желтыми, пламенными шарами. Со стороны второго прорыва. Как позже узнал Михаил, казаки применили пневмокатапульты, которые метали двухсот литровые бочки с напалмом. Небольшая мина подрывала адские снаряды, немного не долетая до земли. Сплошной огненный дождь накрыл атакующих. Удобная для стрельбы позиция, на крыше склада, сыграла злую шутку. Увлекшись боем, Михаил не заметил, как они попали в окружение. Данил вогнал последний болт в череп подбирающегося ублюдка, перехватил арбалет и орудует как палицей. Врагов слишком много, ореховый приклад карабина разлетелся в щепки размозжив череп какого-то гада. Два здоровенных бугая повисли на плечи сына, Миша вынув нож из за голенища чиркнул по горлу одного из них, выпустив на волю алую горячую струю. Мощный удар в затылок погрузил Михаила в глухую непроглядную темень

То что бросилось в глаза сразу по 4-ой главе:
1. Есаул, судя по знакам отличия – желто, черной повязке на рукаве -- наверно "желто-черной повязке"
2. В километре от них, в километре от них, в монолите стены зияла огромная брешь. -- дважды про километр. и километр кажется как-то много... может в сотне метров, не?
3. Концовка главы, после предложения "К тому самому вмороженному в лед столбу, месту недавней экзекуции." -- какая-то туманная и непонятная... может чуть подробней что там с ними случилось на складе?

Продолжения!

+5 копеек. Прочитав, как Миша и Даниил получили взад свое оружие для обороны города, я подумал, что на месте блатных заслал бы в город диверсантов под видом торговцев, дабы смешать порядки во время атаки или устроить диверсию с отвлекающим эффектом.

Ком в горле, ужасная горечь во рту, рвотные порывы терзают пустой желудок. С неимоверным трудом открыл один газ, фигуры людей.
- …чухался. Жить будет.- Люди исчезли, что бы появиться снова. Тупая пульсирующая боль разламывает череп, жарко. Лицо руки горят, ног совсем не чувствую. Ага, значит у меня есть ноги. Горячка продолжалась три дня. Постепенно возвращалась память, всплывающие эпизоды складывались в осмысленную картинку. Какие – то люди давали пить теплую вонючую жижку. К вечеру третьего дня Миша более – менее осознавал себя, начал вставать с укрытой шкурами лавки. Пришел Данил, сына узнал только по голосу, его лицо можно сравнить с сиренево-бордовой подушкой, глаза щелочки под веками следы надрезов, гематомы вскрыли. Красивый нос парню безжалостно свернули, левая рука на повязке кончики пальцев припухшие, еще и хромает заметно.
- Батя, живой! Господи спасибо, Дядя Макар тебя выходил.- При разговоре Даня комично шлепал распухшими губами, в прочем веселье это не вызывало. Хотелось плакат, не знаю даже от радости, что оба живы или от горя что в такое дерьмо вляпались. Еще и голова раскалывается.
- Где мы? – Хриплым шепотом выдавил Михаил.
- Батя, я лучше дядю Макара Ивановича позову, растолкует. – Данил попятился к двери. Гримаса которую он скорчил подушкаподобным лицом вероятно означала улыбку.
- Нешто, погоди хлопчик, ему все больше спать надо и жиденького пить. На-ка вот, испей – Бородатый мужик, со странно знакомым голосом, подал привычную бурду. Миша безразлично цедил снадобье.
- Из староверов чтоль?- Тусклый лучик света из маленького окошка под потолком осветил бородатого, тут Миша вспомнил где его видел.
- Из них, любезный. Мы с братией, вас с сыном с самого Надеждинска провожаем. А Данила твой силен! На руках пер отца, не дал иродам дорезать. Миша силился вспомнить события прошедшего боя.
-Как все было? Расскажи. – Голова соображала плохо. Что с Надеждинском, что их с Даней теперь ждет? Вопросов ой как много.
- Да ты поспи любезный, сон лучшее лекарство для тебя. Чай ведь не молодой.- Макар Иванович вежливо и настойчиво уложил Мишу на лавку и заботливо укрыл шкурами. Действительно, на следующий день он чувствовал себя намного лучше. Умылся, с трудом расчесал свалявшуюся в колтуны бороду, соскреб кровь, копоть и грязь с головы. Пульсирующая боль заметно утихла, лечение подействовало. Держась за бревенчатую стену, Миша сделал несколько шагов по горнице, ноги предательски дрожали и подгибались. В течении дня, от Макара Ивановича выяснил все подробности, их с Даней недавних приключений.
- Чудо что они его не взяли, еще чуть - чуть и… все, хана Надеждинску пришла. Ихние урки, добравшись до складов, вцепились в «добро» мертвой хваткой. Какой там воевать, грабить некогда. Паханы пытались поднять на бой, даже кровь пустили кое кому. Да что толку, разве ворье оттащишь, в азарт вошли. Казачки смекнули, что за заминка, маневр ловкий применили, отсекли тех кто за стеной хапал, от остальной братвы. Окружение то пробили конечно, и то сказать, сколь там казачков в живых осталось, ну сотня, может две. Однако отстояли свой Надеждинск. Блатные не то что станицу взять не смогли, надо думать как ноги уносили с потерями. Все равно «добра» много уволокли, а еще больше пленных угнали, баб, детей. Да вот таких как мы с тобой, мужиков.- Макар с видимым злорадством вспоминал, то что случилось. Слабое утешение, в их незавидном положении пленников, но все же.
– Ладно, заболтался я с тобой, пойду. Демьян ждет.- При упоминании этого имени, Макар Иванович переменился в лице, помрачнел.
В соседней горнице на полатях лежал Демьян, старый знакомый, можно сказать. Бедняге повезло меньше чем им с Даней, взрывом оторвало ногу. Хуже того, началась гангрена, о чем свидетельствовал запах гниющего мяса. Макар выполняющий роль знахаря, как мог облегчал страдания безнадежного больного. Промакивал тряпицей крупные капли пота на высоком лбу Демьяна.
- Здоров Земляк! Али не признал? – Старовер изобразил улыбку, на худом заострившемся лице она смотрелась мучительной гримасой.
- Здорова дядька Демьян! – В его то состоянии здоровье не помешало бы.
- Какой я тебе дядька, а ты мне племяш?! Макарий, погодь, выйди – ка, поговорить надо с земляком. – Макар Иванович молча вышел, прикрыв за собой низенькую дверь.
- Слушай земляк, запамятовал как кличут, Михайло кажись? Так вот. Я это, кончусь скоро. У меня в скиту осталась баба, да дочурка аккурат твоего сына ровня. Жена то старая, и бог с ней, за дочку сердце болит. Выдать не успел, не дал бог на свадьбе погулять. Я вот о чем толкую… - Демьян часто-часто задышал, слова и переживания отнимали последние силы у изможденного тела.
- За твоего отдам. За сына твоего, Данилу. Он мужик справный, Варварка моя как у Христа за пазухой будет. А ты, Михайло отеческим советом да наукой поможешь молодым. - Демьян вынул из под тяжелого мехового покрывала слабую руку, троекратно перекрестил Михаила.
- Бог с вами! Благословляю. Так и передай Матрене моей, Демьян наказал Варвару за твоего Данила выдать, на то благословил. Все Миша, пойди вон, спать хочу. – Старовер сразу сник, рука безвольно упала на грудь. Ночью Демьян умер, отмучился. Двое рабочих поволокли его тело к выходу, голова погибшего нещадно болталась из стороны в сторону. В горницу вошел подтянутый мужчина, в черной, ладно сидящей форме, сверху кителя одета отороченная соболем безрукавная телогрейка.
- Макар, твою мать! Ты же сука, что эта гнида выкарабкается, я лысому пол рожка отдал за него. Кто вернет?! Ты или этот мешок говна?! – Незнакомец наотмашь, хлестко ударил знахаря по лицу, тыльной стороной ладони. От звонкой пощечины голова бедняги мотнулась в сторону.
- Виноват, не повторится. – Промямлил Макар Иванович, унимая кровь с разбитого лица.
- Конечно не повторится, а то я тебя грохну, эскулап хренов. – Довольный учиненной расправой, черный вышел. Не соизволив прикрыть за собой дверь.
- Кто этот ублюдок? – Миша кое - как подошел к несправедливо обиженному лекарю.
- Пахан это, Паша Хренов. Кликуха Погон. Все мы его добыча. Говорят через неделю всех новеньких на «разбор» к Князю поведут, а после Погон кого продаст, кого в тайгу в бригаду угонит. А если повезет то в Зоне на внутренние работы оставит. – Макар зажал разбитый нос, от чего вести беседу было крайне неудобно.
Действительно, через несколько дней, староверов, а всего народа в бараке было десять человек включая Мишу с Даниилом, по одному стали уводить. Назад мужики не возвращались.
- Михаил, я хочу с вами поговорить. Сегодня максимум завтра, вас с сыном потянут на суд. Обвинители, Воры будут клеймить во всех смертных грехах, что было и что не было. Вы, главное не перечьте им, соглашайтесь со всем что скажут. Да мол, виноват, искуплю. Если Князю что-то не понравится, может расстрелять.- Макар Иванович, был единственным источником информации, его иногда забирали врачевать, в другие бараки, где украдкой общался с невольными.